Джими Хендрикс, Джим Моррисон, дух свободы и Вудсток 1969
Это было особенное лето 1969. Лето того самого легендарного Вудстока — рок-фестиваля, собравшего за три дня более 500 тысяч человек на одной из ферм городка Бетел. В число выступавших входили такие исполнители как The Who, Jefferson Airplane, Дженис Джоплин, Creedence Clearwater Revival, Джоан Баэз, Джими Хендрикс, Карлос Сантана и другие. Сотни людей собрались вместе. Без абсолютного насилия и конфликтов. Они чувствовали, что они могут принести любовь в общество, чувствовали, что могут изменить мир. Здесь были и длинноволосые хиппи, и «Веселые проказники» Кена Кизи, и даже бунтари йиппи во главе со своим лидером-революционером Эбби Хоффманом. Люди стояли километры в пробках, бросали машины и шли пешком. Впоследствии пробраться через толпу было практически невозможно: для того чтобы доставить артистов на сцену арендовывали вертолеты, из которых полицейские также сбрасывали еду, дождевые плащи и напитки. Но несмотря ни на что, люди чувствовали себя по-настоящему счастливыми. Они проживали три с половиной, возможно, лучших дня в их жизнях. Это были три с половиной дня, которые Америка никогда не забудет. В течение девяти месяцев после его завершения родилось около 200 000 внебрачных детей. Это было начало сексуальной революции и конец «эры хиппи».
Это был необычный август: зайдя в бар «Эль-Кихоте», можно было запросто встретить всю элиту той эпохи. «За столиком слева заседала со своими музыкантами Дженис Джоплин. Справа, в дальне углу, сидели Грейс Слив и весь состав Jefferson Airplane, а также ребята из Country Joe and the Fish. За крайним столиком, лицом к двери, — Джими Хендрикс с какой-то блондинкой. Хендрикс сидел за столом в шляпе, ел, низко опустив голову. Куда ни глянь — музыканты, столы ломятся от гор креветок с зеленым соусом, паэльи, кувшинов с санкцией и бутылок текилы», — отмечала Патти Смит, еще не знавшая про столь серьезную значимость фестиваля для музыкантов, в своей книге «Просто дети».
Закрывал фестиваль Джими Хендрикс со своим трех часовым сетом. На тот момент осталось около 50 тысяч зрителей: из-за начала недели многие хиппи вынуждены были возвращаться на работу.
Сложно описать в полной мере влияние, которое оказал на людей Джими Хендрикс. Его не зря сравнивали с Богом. В своей книге Патти делилась воспоминаниями о встрече с Хендриксом: «Что бы люди о нем ни думали, на деле он тоже очень застенчив и на вечеринках не знает, куда спрятаться. Хендрикс немного постоял со мной на лестнице, поделился планами на будущее студии. Он по уши был в нее влюблен. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что когда Джими говорил о своем детище, слова звучали как музыка. Само совершенство. Он мечтал собрать в Вудстоке музыкантов со всего света: пусть усядутся в круг в чистом поле и играют бесконечно. Все равно в какой тональности, в каком темпе, какие мелодии — пусть играют, не обращая внимания на диссонансы, пока не найдут общий язык. И рано или поздно они запишут этот абстрактный, вселенский язык музыки в его новой студии. «Язык мира и дружбы. Врубаешься, да?» Я врубалась. Даже не помню, решилась ли я тогда зайти в студию, но Джими свою мечту так и не осуществил. <…> Когда мы шли по бульвару Монпарнас, я увидела газетный заголовок, от которого защемило в груди: Jimi Hendrix est mort. 27 ans. Я поняла эти слова без перевода. Джими Хендриксу так и не представится случай вернуться в Вудсток и создать вселенский язык. Он больше никогда не будет записываться в „Электрик леди“. У меня было такое чувство, что все мы потеряли доброго друга. Так и мерещилась его спина, вышитый жилет, длинные ноги: он поднялся по лестнице и в последний раз вышел в большой мир». Свой дебютный альбом Horses Патти записала в студии Джими Хендрикса Electric Lady. Песня «Elegie» с этого альбома посвящена Джими. Строка «Trumpets, violins, I hear them in the distance» — почти дословная цитата из песни Хендрикса «Are You Experienced?».
За 27 лет Джими сумел сформировать собственную неповторимую манеру игры, которая влияла на целые поколения гитаристов. Во время игры он словно сливался с гитарой: ощущение, будто в его руках была любимая женщина. Он обращался с ней нежно, страстно и чувственно. Для меня первым знакомством с Хендриксом была песня «Little Wing» в лайв версии — выступление в феврале шестьдесят девятого в Роял Альберт Холл. Наверное, из-за чувств, которые вызвала песня, и послевкусия, сохранившегося в течение получаса, она осталась для меня самой особенной из всего творчества Хендрикса. Я шла по дождливой набережной Фонтанки и дрожала. Слышала ли я после этого что-то подобное, раскрытое с такой силой? Никогда. Кстати, однажды Боб Дилан, услышав каверы Джими на свои песни, признал их лучшей аранжировкой своих работ среди всех существующих (а их больше 9000). А еще, переехав в Нью-Йорк, Джими какое-то время был гитаристом у Литтл Ричарда.
Хендрикс записал три студийных альбома: Are You Experienced (1967), Axis: Bold as Love (1967) и Electric Ladyland (1968) — последний альбом и вершина творчества Хендрикса. Стоит заметить, что под влиянием Хендрикса смогли развиться некоторые музыкальные жанры, которые иначе не смогли бы состояться в полной мере, в которой мы их сегодня знаем: блюз-рок (и его любовь к блюзу, соулу и фанку вполне понятна), психоделический рок (звуки, извлекавшиеся Хендриксом из электрической гитары посредством различных частей собственного тела, перевели психоделический рок, бывший в массе своей акустическим, на новый уровень), прогрессивный рок и хард-рок и хеви-метал, которые, конечно, приняли свою окончательную форму благодаря таким группам как Led Zeppelin, Deep Purple, Uriah Heep, Jethro Tull, но так или иначе звучание этих коллективов было бы совсем другим, если бы не влияние творчества Хендрикса.
Джими скончался в 27 от передозировки наркотиками. Патти говорила: «Главное, что я хотела привнести в рок-н-ролл – соединить поэзию с акустикой. Единственные люди, которые были способны сделать это – Джими Хендрикс и Джим Моррисон».
Кстати, о Моррисоне. Джим Моррисон, солист группы «The Doors» — стал мифом еще при жизни. Его поэзия — это дверь в новый мир, потусторонний и неизведанный. Она совмещает в себе лиричность и жестокость, символизм и простоту, сексуальную одержимость, мрак. Она часто сюрреалистична и символична (и несмотря на неповторимый стиль Моррисона, здесь нужно отдать должное писателям, повлиявшим на него — Ницше, Артуру Рембо, Антонину Арто, Шарлю Бодлеру, Уильяму Блейку и Аллену Гинзбергу). Посредством своей поэзии Моррисон пытается передать читателю ужас и крах современного существования, используя неясные, необычные сопоставления образов и слов. Он приглашает в свой мир, но держит читателя на расстоянии вытянутой руки. От существующей реальности его тошнит, считая, что лишь посредством творчества возможно расширить границы обыденного. «Я пойман на крючок игры в искусство и литературу; мои идеалы — художники и писатели. Настоящая поэзия не говорит ничего, она просто ставит галочки в графе возможностей. Открывает все двери. Вы можете пройти в любую, которая устраивает вас. Ничто в мире не может выжить после холокоста, кроме поэзии и песен. Если я и пытаюсь достичь чего- либо своей поэзией, так это вывести людей за рамки ограниченности, в которую они заключены органами зрения и осязания». Склонность к саморазрушению и неприятию реальности ведет к потери осознания реальности. Моррисон постоянно прибегал к наркотикам и алкоголю, пытаясь почувствовать мир, и в целом через саморазрушение прийти к просвещению.
Если бы я только мог
услышать щебетание воробьев
и почувствовать,
как возвращается детство,
если бы я мог почувствовать,
как реальность вновь возвращается в меня,
я бы умер
с радостью умер
В то же время Моррисон воспевает могущество внутреннего мира человека. И он говорит не о физических параметрах, а о размерах личности и восприятия себя. То есть, по Моррисону, человек не имеет границ. Его самоидентификация таким образом остается открытой для нового и бесконечного.
«Я могу остановить
вращение земли. Я заставил
голубые машины уехать
Я могу стать невидимым или
уменьшиться.
Я могу стать гигантом и
достать до неба.
Я могу путешествовать во времени.
Я могу воскрешать мертвых.
Я постигаю жизнь других миров,
все это происходит в моей голове,
и в голове других людей.
Я могу.
Я — это я».
Он утверждает, что с самого рождения человека лишают свободы (например, родители). Моррисон возвращается к этой теме в песне «The end»:
«Убийца проснулся до рассвета
Натянул ботинки
Взял о стены маску
Прошел по корридору
И зашел в комнату,
где спала его сестра
Потом он нанес визит брату
и прошел по корридору
и вошел через дверь
И заглянул вовнутрь
Папа?
Да, сынок?
Я хочу убить тебя
Мама..»
Моррисон ведет читателя к внутренней свободе, которой его лишают при рождении, к первоначальным истокам.
Патти, побывав на концерте Моррисона, написала: «Я почувствовала духовное родство с Моррисоном и в то же время презирала его. Ощущала: он одновременно зажат и непоколебимо в себе уверен. От него исходила аура красоты пополам с самобичеванием и мистическими страданиями: этакий святой Себастьян с Западного побережья».
Мой выбор пал на Джими Хендрикса и Джима Моррисона неслучайно: однажды, посредством своего творчества, они смогли повлиять на меня лично. Для меня картина шестидесятых в штатах— это Вудсток, «Эль-Кихоте», Моррисон, Хендрикс, Джоплин, Митч Митчелл, The Who и Патти Смит, которая раскрыла себя чуть позже, в семидесятых, но так точно передавшая атмосферу Нью-Йорка того времени в своей книге и когда-то открывшая для меня новый мир — мир внутренней свободы, избавления от привычных рамок и новой философии жизни.
Список литературы:
Патти Смит «Просто дети»
Фильм «Вудсток. Три дня, изменившие поколение»